В общей сложности 4 представителя от звукозаписывающей индустрии отправились в путь тем вечером. Группа сделала то, что делала всегда: достала свои инструменты и отыграла сет из 13-минутных песен, которые представляли собой сочетание электронной музыки, психоделики и альтернативного рока. Неожиданно, когда ребята уже собирали манатки, к ним подошла парочка типов из вышеупомянутой индустрии. Они сообщили, что контракт на запись альбома будет выслан им завтра и что им позвонят в понедельник, чтобы подписать его. Сомнительная попытка группы стать группой официально дала поразительный результат. Но наступил понедельник. Звонка не было. Почтовый ящик был пуст. И та группа, 30 Seconds to Mars, продолжала прозябать в неизвестности.

«Мы тогда были такими наивными – мы понятия не имели, как глупо было устраивать выступления для лейблов так далеко от Лос-Анджелеса, — с улыбкой вспоминает фронтмен группы Джаред Лето. — Когда нам был нужен контракт на запись, мы не напрягались с тем, чтобы сделать press package [1] или нанять себе потрясного менеджера и попытаться добиться таки контракта, — нет, мы просто играли на своих шоу и приглашали туда людей – вот и все. Такая нехитрая логика».

Тот вечер был более 10 лет назад, но, несмотря на весьма своеобразную тактику, 30 Seconds to Mars все еще цветут и пахнут. Пока они готовятся к своему крупному хедлайн-выступлению на Give It a Name, Rock Sound совершит небольшой экскурс в историю, чтобы выяснить, как и почему группа смогла удержаться на плаву.

ДЛЯ БРАТЬЕВ ЛЕТО все началось в середине 1990-х, к тому времени они уже какое-то время занимались музыкой, но никогда по-настоящему не делали этого всерьез. Они любили то, что делали, они хотели, чтобы это стало чем-то большим, чем просто способ убить время, и тогда они решили, наконец, предпринять какие-то шаги к тому, чтобы что-то изменить.

«Когда мы только начинали, действительно начинали увлеченно играть, мы пытались найти какую-нибудь задроченную студию за небольшие деньги, куда бы мы могли перебраться и использовать ее по полной программе, — признается Шеннон. — Это уже было бы большим скачком “из спальни”. Мы играли и в гаражах, и в дерьмовых студийках, и вообще в любом месте, какое только могли снять в Пенсильвании».

Многие из этих репетиций устраивались как попытка привлечь на свою сторону других музыкантов, чтобы реализовать, наконец, свою мечту о группе. Выбранный ими метод поиска потенциальных согруппников был невероятно прост.

«Мы брали листок бумаги, писали на нем что-нибудь и оставляли в музыкальных магазинах и кофешопах, — объясняет Джаред с гримасой. — Но единственное, что мы получили с этого — толпу гребаных извращенцев».

Сейчас братья смеются над этим, но тогда это совсем не казалось смешным.
«Мы точно знали, кто нам НЕ нужен, и именно таких в основном и находили, — продолжает Шеннон. — Сейчас я думаю, что нам следовало снимать на камеру всех, кто приходил: материала вполне могло бы хватить на DVD».
Что, они и вправду были так плохи?
«Да уж, — многозначительно говорит Джаред. — Мы видели всех, начиная с клонов Slash’а и заканчивая его ярыми соперниками, от богов гитары вроде Yngwie Malmsteen’a [2] только-только из музыкальной школы до тру-панк-рокеров. Большой проблемой было найти того, кто понравился бы, вызвал бы интерес, с кем мы могли бы поладить и кто мог бы так же балансировать между музыкальными стилями, которые нас интересовали. Нам попадались либо металлисты, которым просто хотелось поколбаситься, либо те, кому был интересен только какой-то один музыкальный жанр. Было даже несколько «волосатых» команд. Было тяжко».

Какое-то время у братьев Лето было ощущение, что они никогда не отыщут того, с кем смогут найти общий язык. Целая вереница басистов прошла через группу, пока ребята играли вживую и пытались получить контракт. Между тем, они начали тур.

В ТУРЕ ОНИ ВЫСТУПАЛИ со всеми подряд. Абсолютно со всеми.
«Как-то раз мы играли на разогреве у Fishbone, — вспоминает Джаред со смесью стыда и гордости. — Мы также были на разогреве у одной группы из Мексики, играющей грайндкор, а также у металлистов, арт-рокеров и фолк-групп. Мы играли на разогреве у кого угодно, где угодно и когда угодно, или выступали в одиночку; мы играли с самыми различными группами, и никто нас не замечал».

Желая сделать невозможное, 30 Seconds to Mars, пополнившаяся гитаристом Томо Милишевичем, гастролировала в полной безвестности все это время.

«Много лет мы гастролировали очень тихо и незаметно. У группы даже не было названия, мы просто ездили и отыгрывали выступления, — рассказывает Джаред. — Нас пока не интересовала собственная фанбаза, все это было чем-то вроде эксперимента. Позже мы осознали, что в процессе создания музыки есть некий цикл: ты создаешь ее, потом распространяешь, люди составляют свое мнение о ней, и потом вы можете собраться где-нибудь вместе и делиться этим друг с другом. Нам очень этого хотелось — и мы начали работать над своей индивидуальностью».

Группа никогда особо не прятала Джареда от публики, заставляя его сидеть где-нибудь за кулисами или в трейлере, пока не придет время выходить на сцену, но они с умом подходили к тому, где выступать. Большинство площадок находились за пределами Лос-Анджелеса, в таких местах, где никто не ожидал встретить актера, возглавляющего рок-группу. Многие из их ранних выступлений проходили в байкерских барах на обочине, старых церквушках, коммьюнити-центрах, библиотеках и подвальчиках в Тьмутаракани, У-черта-на-рогах [игра слов: in Nowheresville, Anywheretown] и других неожиданных местах.
«Мое присутствие в группе — это было довольно вызывающе, — признает Джаред. — Мы знали, что это будет непросто, и в полной мере осознавали, что потребуется куда большее вложение сил, чем если бы меня не было в группе».

Но, не испугавшись трудностей, группа включилась в работу. Много лет сотрудничающий с Rock Sound Йохан Матранга вспоминает вечер, проведенный с группой, когда он сам возглавлял начинающую альт-рок-группу Far.

«Мы играли в каком-то крохотном зальчике в центральной Калифорнии, где даже толком не было сцены, — начинает рассказ Матранга. — Пол из Immortal [Records] позвонил мне и сказал, что группа, с которой они намереваются подписать контракт, заявлена на сегодняшний вечер, еще он сказал, что их вокалист — актер, что вообще-то никогда не было хорошим знаком».

Худшие ожидания Йохана оправдались, когда девушки-подростки окружили группу перед выступлением, засыпая вопросами, не пришел ли еще «он» — а сжатое официальное представление Джареду довершило его негативное представление о Лето. Но что-то изменилось, когда эти двое заговорили.

«Манера поведения Джареда мгновенно стала другой, когда он понял, что я тут не для того, чтобы парить ему мозги по части поводу его популярности [to starfuck him], — продолжает Матранга. — Мы немного поболтали о том странном обстоятельстве, что его запарило актерство, и о том, что он одержим идеей создать группу. Я, кажется, улыбнулся и сказал что-то вроде: «Будь осторожен со своими желаниями», ну а потом мы вернулись к своим приготовлениям. Он казался действительно счастливым оттого, что находится здесь, занимаясь совершенно неромантичными вещами, которые сопутствовали пребыванию в группе, что есть в каком-то отношении наиболее романтичное занятие из всех. Я проникался все большим и большим уважением к нему. Никогда особо их не слушал, но просто он продолжал оставаться с этой группой, хотя было множество более легких тропинок, которые он мог бы выбрать, чтобы заслужить признание».

ИЗНАЧАЛЬНО члены группы добирались на шоу на своих собственных машинах, сами заботились о своем багаже, ориентируясь по картам, останавливаясь на заправках, чтобы подкрепиться и размяться. Выступления группы были не только в Калифорнии и ее окрестностях — они предпринимали полномасштабные туры по Америке таким же образом, находя романтику в самых неромантичных эпизодах жизни в туре. Огромным прорывом стало то, что группа, наконец, смогла позволить себе домик на колесах, в котором они могли ездить все вместе. В группе царило воодушевление, но у сравнительно маленького средства передвижения нашлись и минусы, так что восторги музыкантов продлились недолго.

«На самом деле нам пришлось освободить этот трейлер, — признается Джаред. — Ветер почти переворачивал его, когда мы ехали через Аризону. Фургон был слишком высокий, и ветер дул так сильно, что мы вообще не могли больше ехать. Он действительно несколько раз чуть не опрокинулся».
Прямо опрокинулся?
«Ага».
Когда вы были внутри?
«Нет, — продолжает Шеннон. — Но это было похоже на ход под парусом в фургоне. Когда мы ехали против ветра, то иногда приходилось даже ложиться на пол, чтобы удержать колеса на земле».

Не так-то просто представить себе все это сейчас, когда Rock Sound находится вместе с братьями в верхней комнате отдыха их безукоризненного гастрольного лайнера. Внутри автобуса отдаются последние поручения, стилист ждет, чтобы подстричь Джареда, пока тур-менеджер и огромная команда техников заботятся о фасаде здания, перед тем как группа отыграет там очередной аншлаговый концерт перед многотысячной толпой зрителей. Но это произошло, просто братья все-таки подписали свой контракт без консультации юриста, предпочтя читать и обсуждать условия контракта самостоятельно. Много всего произошло с тех пор, но группа всегда оставалась на плаву.

Они пережили многое, не только задержку выхода их первого альбома.
«Мы вполне могли выпустить его еще в 2001-м году, но тогда случилась трагедия 11 сентября, и все изменилось, — с грустью вспоминает Джаред. — Это была огромная трагедия, и все вокруг были взвинчены, ожидали и старались делать все, что, по их мнению, было необходимо.

Название нашего альбома, «Welcome to the Universe», было изменено, как и оригинальное оформление, потому что все это было воплощением войны, прекрасным образом чего-то невероятно неправильного по своей сути. Это было что-то, что никак не вписывалось в общую картину после 11 сентября. Из-за всего этого выход альбома был отсрочен на 10 месяцев».

Альбом в конце концов вышел, и 13-минутные эпики уплотнились до 6-минутных песен, навеянных спейс-роковыми экспериментами Bjork и Radiohead, которые всем уже порядочно наскучили вместе с популярными ню-метталическими группами того времени, что позволило группе выступать и развиваться. Большую часть этого раннего периода 30 Seconds to Mars не общались с прессой, а вместо этого создавали фанбазу, которую им давали живые выступления, становящиеся все лучше и лучше.

«Мы переняли подход таких групп, как Tool, и позволили музыке говорить самой за себя, — признается Джаред. — Мы знали, как трудно будет менять устоявшиеся предпочтения, ну и временно не беспокоились об этом. Мы знали, что у нас есть что-то, что воодушевляет нас, наших друзей и семьи, так что просто ждали, пока другие люди тоже оценят это”.
Итак, они продолжали тур и продолжали работать над своей музыкой, которая уже становилась такой, как им было нужно. Они выпустили второй альбом в качестве сюрприза для всех, кто считал эту группу только тщеславным проектом, который был нужен актеру, перед тем как вернуться к своей основной карьере. Сообщения о группе, наконец, появились в прессе, сначала только в Штатах, а потом и за океаном. Они выступали перед все возрастающей толпой зрителей, продали более миллиона копий альбома. Они это сделали. Более чем через десять лет после приводящих в уныние открытых прослушиваний и разъездов по Америке с выступлениями на ужасных площадках, 30 Seconds to Mars заслужили право называться успешной рок-группой. Почему?
«Необходимо жертвовать чем-то, — констатирует Джаред. — Это очень важно, это и есть причина того, почему мы здесь сегодня».
Для группы вроде 30 Seconds to Mars было почти невозможно сделать то, что они сделали. И любите вы их или презираете, но теперь почти невозможно отрицать их успех.

Голубая плашка.
Все это ради денег?

Рок Саунд знает, о чем вы думаете. Джаред Лето, суперзнаменитый голливудский актер, спонсирует все мега-видео группы. Мы знаем, что вы так думаете, потому что сами так думали. Пока Лето нас не поправил.

«Пока группа делала демо-записи и пока не имела контракта с лейблом, мы все вкладывали в нее деньги, однако после подписания контракта такой необходимости уже не было, — вспоминает он. — Мы считали, что раз уж есть контракт, то нам вообще не нужно этого делать. Я никогда много не зарабатывал как актер, так что у меня просто не было денег, чтобы вот так разбрасываться ими. Может, если бы я был богат, все было бы проще. Но был только один случай, когда я лично вложил деньги в группу: это было, когда мы должны были выступать на Lollapalooza в 2003 году, а лейбл не оказал нам поддержки в туре, так как мы записали только один альбом, а второго еще в проекте не было. Я подумал, что это следует сделать, и оплатил все из собственных сбережений”.

Не густо? Возможно, ведь большую часть своей карьеры Лето работал на «Scale» — взносы в Гильдию актеров кино и телевидения (Screen Actors Guild), которая гарантирует им минимальные гонорары за роли и прочие основные доходы, такие как обеды, плату за сверхурочные и оплату жилья на время съемок. Очевидно, что это больше, чем получаете вы или я, но существенно меньше, чем многие думают, что он зарабатывает каждый раз, оказываясь перед камерой.

«Люди видят тебя в фильме и воображают, что ты богат, — замечает он. — Во времена первого альбома у нас вообще не было больших денег. Я не так часто снимался, а если снимался, то это были, как правило, небольшие роли.

Собрать деньги для съемок видео на A Beautiful Lie нам фактически помогло решение суда — мы судились с одной компанией, которая нелегально использовала контент 30 Seconds to Mars. Мы использовали эти деньги [blood money] для съемок нашего клипа в поддержку защиты окружающей среды». Грандиозное, снятое за Полярным кругом в городе под названием Ilulissat видео, работа над которым заняла 18 месяцев, не было вызовом только лишь в финансовом отношении.
«За два дня до нашего приезда туда, кто-то провалился внутрь айсберга и погиб, — вспоминает Шеннон. — Айсберги всегда изменяются, двигаются, и когда мы снимали прыжок Томо, он слышал звук, похожий на пистолетный выстрел, что означало, что лед разламывается прямо под ним. Было страшно, потому что все это было под радиолокационной установкой, это было видео целиком из набросков. Мы не были застрахованы от неприятностей, которые могли произойти на съемках, и даже не использовали страховочные тросы. Оператор – единственный человек из съемочной группы, у кого все это было».

Полная история этого видео – на www.rocksound.tv

Сноски:
[1] What does a press package contain?
1. Your biography
2. Your picture
3. Information on Your Company
4. Press Releases
5. Any articles written about you

[2] Yngwie Malmsteen (И́нгви Ма́льмстин) - шведский гитарист, мульти-инструменталист и композитор, один из основоположников нео-классик металла.

Текст: Andrew Kelham

Перевод: Kirane

Дата: апрель 2008